Уже не девочка?! Надо ли сообщать в полицию о половой жизни несовершеннолетних

Если вы спросите ровесниц своей мамы о том, какое слово больше всего пугало их в юности, то в ответ, скорее всего, услышишь безобидный термин «медосмотр». Потому что в кабинете гинеколога девочек не ждало ничего хорошего. Всех девочек, но в особенности тех, кто уже попрощался с девственностью. Современным юным барышням незнаком этот страх. Пока. Только пока.

Только для девочек

В ноябре прошлого года Следственный комитет России предложил Минздраву информировать правоохранительные органы о выявленных ими признаках вступления в половую жизнь пациентов, не достигших 16 лет. То есть если на прием к гинекологу придет девочка, уже потерявшая девственность, врач должен будет сообщить об этом в полицию. Зачем? Таким образом следственный комитет собирается раскрывать преступления сексуального характера в отношении несовершеннолетних. Но кто эти несовершеннолетние? Разумеется, девочки. Только девочки. Ведь для того, чтобы выяснить, вступал ли уже в половую связь мальчик, нужно провести длительную и сложную экспертизу, но, судя по всему, этим никто заниматься не будет. Ведь глава управления процессуального контроля за расследованием отдельных видов преступлений СКР Евгения Минаева в своих пояснениях упоминала только девочек.

Мы спасем тебя от твоего Ромео!

По словам Минаевой, большинство преступлений, попадающих под действие статьи 134 УК РФ («Половое сношение и иные действия сексуального характера с лицом, не достигшим шестнадцатилетнего возраста»), остаются нераскрытыми. И в этом тоже виноваты сами девочки. Ведь они «скрывают такие факты в силу природной стеснительности». Видимо, предполагается, что девочка непременно должна уведомить общественность о том, что она начала половую жизнь. И непременно пояснить, с кем, когда и как. А вдруг это было насилие?

На самом деле закон 1993 года № 5487−1 «Об охране здоровья граждан» уже позволяет медикам сообщать в правоохранительные органы данные о пациенте, если есть основания полагать, что по отношению к нему были совершены противоправные действия. То есть если врач видит следы явного сексуального насилия, он должен сообщить об этом в полицию. Особенно если речь идет о несовершеннолетней пациентке. Но С. К. предлагает сообщать в полицию обо всех несовершеннолетних пациентках, уже ведущих половую жизнь.

При этом в РФ не существует закона, который запрещал бы интимные отношения между несовершеннолетними. То есть, если обоим партнерам от 14 до 17, они вправе заниматься сексом. Только вот если инициатива следственного комитета будет одобрена, девочке придется доказывать, что ее партнер тоже несовершеннолетний. Позвольте, а как же ее «природная стеснительность»? Да черт с ней. Начала половую жизнь — изволь объясняться в полиции. Докажи им, что твой парень не преступник.

Девочки, строимся в шеренгу, снимаем трусы…

Мы все понимаем, конечно, что растлителей нужно наказывать. И мы понимаем, что у правосудия крайне мало шансов этого растлителя наказать, ведь жертва молчит. Но почему она молчит? Действительно ли дело в ее «природной стыдливости»? Нет. Дело в нас. Жертвы преступлений сексуального характера не сообщают о насилии не потому, что так им велит некая «женская природа», а потому, что знают: общество обвинит их самих. Не так оделась. Не с тем встречалась. Спровоцировала. Причем это происходит даже со взрослыми женщинами, так что же говорить о девочках?

Что мы, взрослое общество, должны сделать в этой ситуации? Наверное, мы должны показать жертве, что мы на ее стороне. Что мы защитим ее и поддержим. Что мы обвиним насильника, но никак не ее саму. Что мы непременно накажем его и поможем ей восстановиться после этого страшного события. Мы должны делать это, и тогда жертва придет к нам за помощью. Мы должны, но мы не делаем.

Вместо этого мы предлагаем всем девочкам немедленно сообщить нам все подробности интимной жизни. А мы — взрослые — сами будем решать, жертвы они или нет. Заставим всех снять трусы и полезем под юбки с лупами: точно-точно он тебя не насиловал? Точно он тоже несовершеннолетний? А не врешь ли ты нам? Дай-ка нам поглубже влезть к тебе в вагину, а то твоя природная стыдливость мешает нам план по раскрытию преступлений выполнять.

Окровавленные простыни на воротах

По сути, эта инициатива возвращает нас во времена дремучего патриархата: тогда родители невесты после первой брачной ночи вывешивали на всеобщее обозрение окровавленную простыню — чтобы все желающие убедились в самом главном: девушка сохранила невинность до брака и не опозорила семью. Сегодня, в XXI веке, девушкам предлагают выставлять на всеобщее обозрение потерянную девственность: общество должно разобраться, при каких обстоятельствах она ее потеряла. Может, это были неправильные обстоятельства? Нехорошо, нехорошо. Надо наказать виновных.

При этом Минаева отмечает, что «несовершеннолетние потерпевшие от таких преступлений приобретают виктимный характер поведения и в дальнейшем оказываются жертвами более тяжких преступлений». Совершенно верно. В том случае, если девочка и правда жертва преступлений сексуального характера. А если нет? А если нет, то виктимный характер ей обеспечат: если ты с юных лет понимаешь, что в твою интимную жизнь в любой момент могут вторгаться посторонние люди, то каким образом ты научишься охранять собственные границы? Никаким. Если в отношении тебя можно (и законодательно разрешено) совершать моральное насилие, якобы для твоего же блага, то почему нельзя сексуальное?

Как они будут спасаться

Нравится нам это или нет, но средний возраст начала половой жизни в нашей стране — 15,5 лет. До возраста сексуального согласия ждут немногие, до совершеннолетия — тем более. Что будут делать все эти девочки, если инициатива СК будет одобрена? Они предпочтут вовсе не обращаться к врачу, понимая, чем им это грозит: врач сообщит в полицию, полиция начнет проверку, и вот уже как минимум ее родителям известно все о ее половой жизни, а скоро станет известно и родителям ее партнера. Если девочка живет в маленьком городе, где все друг друга знают, оставить интимные подробности внутри семьи, скорее всего, не удастся. Что ей делать в этой ситуации? Выход очень простой: не ходить к врачу.

При этом ни о каком половом воспитании в наших школах даже не хотят слышать. Социальной рекламы, которая рассказывала бы подросткам о защищенном сексе, тоже больше не существует. Единственный человек, у которого девочка могла получить консультацию — это врач-гинеколог. Если с ним повезет, то все будет хорошо. Но теперь каждый врач превращается в потенциального врага, и это значит, что девочке больше неоткуда узнать о том, как защитить себя от нежелательной беременности или от заболеваний, передающихся половым путем. Остается только Интернет. Полный нелепых мифов о сексе и предохранении.

Не будем также забывать о том, что часть заболеваний, передающихся половым путем, может долгое время протекать бессимптомно. Но если их вовремя не выявить, последствия могут быть очень серьезными. Для чего мы рискуем здоровьем девочек? Для того, чтобы спасти их от насилия? Но о явных случаях насилия, как уже говорилось, врачи и так обязаны сообщать. Так ради чего это все?

Убийства запрещены — вот никто и не убивает. Это так и работает!

Никто не спорит с тем, что растлителей несовершеннолетних нужно находить и наказывать. Никто не спорит с тем, что сексуальное насилие недопустимо. Но подросткам совершенно неинтересна статистика правоохранительных органов по этим вопросам. Подросткам во все времена хотелось только одного: чтобы их оставили в покое и дали им повзрослеть. И все, чего общество добьется подобными инициативами — так это того, что девочки станут еще более скрытными. Перестанут рассказывать о своей интимной близости родителям и подругам — а вдруг те позвонят в полицию? Перестанут посещать гинекологов. Постараются как можно тщательнее прятать от нас все, что может касаться их личной жизни. И тогда нам будет куда сложнее узнать о реальных случаях насилия над ними. А как нам узнать? Мы же сами запретили им рассказывать.