США-КНДР: кто оказался в провале?

Чем чреват сорванный саммит США-КНДРДмитрий Мельников04.03.2019

[/i][i]

Встречи глав государств, которые заканчивались бы полным провалом, в истории можно пересчитать по пальцам. Причина простая – все подобные мероприятия тщательно готовятся в течение нескольких месяцев, а иногда и лет. В этом отношении прошедшее в последние дни февраля ханойское «свидание» Дональда Трампа и Ким Чен Ына не может не вызывать крайнего удивления.

Незадолго до встречи в верхах в Пхеньяне побывал глава заокеанской дипломатии Майк Помпео, который задержался там свыше запланированного срока, утрясая детали. Оптимизм сквозил и в высказываниях главы Белого дома. То же самое можно сказать о северокорейцах – едва ли не впервые в истории страны о начале визита «любимого руководителя» подали заблаговременные сообщения все СМИ КНДР.

Первый день саммита ничего экстраординарного не предвещал – Ким и Трамп разве что не лобызались. Северокорейский лидер вещал, что ему было нелегко приехать во Вьетнам, но он нашел в себе силы. И на этом безмятежном фоне их досрочное расставание на следующий день даже без традиционного рукопожатия прозвучало, словно гром среди ясного неба. На следующий день начался северо-корейско-вьетнамский саммит. Просидевший более суток в гостинице, мрачный, словно туча с тропическим ливнем Ким смог буквально выдавить из себя улыбку только в момент, когда дети вручали ему букет цветов. Однако подавленное настроение взяло верх, и глава КНДР отбыл на родину досрочно, чем причинил немало хлопот гостеприимным хозяевам, которые вынуждены были перекрывать стратегическую трассу в незаявленное первоначально время.

Каковы же могут быть последствия окончившихся ничем полуторадневных ханойских посиделок? Для США – это удар по престижу главы Белого дома, который на фоне не слишком больших успехов на внешнеполитическом поприще и невиданного доселе раздрая внутри страны видел в ядерном разоружении КНДР способ поддержания своего рейтинга. И даже некий притягательный символ, который может объединить американское общество, расколотое на противников Трампа и его сторонников. Впрочем, президент США не зря намекает, что для него еще не все потеряно, и при смягчении подходов Пхеньяна он в принципе готов встречаться, ведь по сути сделка, которая должна включать отмену сверхжесткого пакета санкций, больше нужна лидеру Северной Кореи, самому юному из азиатских вождей. Трампу достаточно лишь заменить часть своей внешнеполитической команды, к чему ему не привыкать.

Для Ким Чен Ына нынешнее фиаско означает крах разработанных им лично планов по сближению с Западом и Японией.

Для того, чтобы продвинуть свои начинания, Киму и его единомышленникам во главе с его опекуном еще с детских лет Ли Су Еном пришлось приложить немало усилий, зачищая политическое поле от сторонников дальнейшей конфронтации и самоизоляции – некоторые были отправлены в отставку, некоторые в места не столь отдаленные, часть просто физически устранена. Теперь оказалось, что все эти усилия были напрасны, а набрать новую компетентную команду, мягко говоря, затруднительно. Конечно, власть клана Кимов в Северной Корее безгранична, но короля делает свита, а она сейчас, как видим, не очень довольна действиями «коронованной особы» – непогрешимый не должен оступаться.

Ким Чен Ын с уже упомянутым Ли Су Еном, похоже, были твердо убеждены, что им под силу сделать невозможное – в третий раз обменять вывод из строя ядерного комплекса в Ненбене вкупе с отказом от ядерных испытаний и ракетных пусков на отмену части санкций. Речь шла именно о последних рестрикциях, которые фактически перекрыли кислород северокорейской экономике, запретив вести все расчеты за внешнюю торговлю, сделав невозможным экспорт практически всех товаров и, самое главное, заставив отказаться от весьма прибыльного дела в виде экспорта рабочей силы.

Надо сказать, что Северной Корее уже дважды удавалось договариваться. Первый раз в 1994 году, когда Ненбен обещали закрыть в ответ на строительство АЭС силами США и Южной Кореи (в действительности подавляющую часть расходов взвалил на себя Сеул), а также поставки мазута, второй – в 2005-м, когда снова речь пошла о поставках топлива для ТЭЦ. Потом, правда, обе сделки были сорваны, потому что американцы отказались под различными предлогами претворять их в жизнь.

В этот раз дело осложнялось еще и тем, что Вашингтон получил надежные данные о других объектах, где северокорейцы осуществляют свою ядерную деятельность.

Согласно сообщениям японских СМИ, это район Кансо, входящий в пхеньянскую городскую агломерацию, а также отстоящий от Пхеньяна менее чем на сотню километров уезд Течхон. Именно там, как утверждают американцы и иже с ними, находятся мощности, занимающиеся обогащением урана до оружейной кондиции. Ким Чен Ын был очень удивлен предложениями Трампа включить в разоруженческий пакет и эти два предприятия. Еще бы – от Ненбена, где построенный почти сорок лет назад по английским чертежам реактор уже дышит на ладан, можно было легко отказаться, но отречься от кузни, где рождается ядерный щит, – это уж слишком. Данные со спутников вкупе с большим количеством актуальной информации, которая поставляется многочисленными перебежчиками, в том числе высокопоставленными дипломатами, могут практически безошибочно поведать о тайной жизни северокорейской ядерной программы. Тем более что американцы фактически в открытую намекали на обладание более полной, нежели в прошлые годы, информацией – этот вариант называли «Ненбен плюс альфа».

Но, судя по высказываниям главы северокорейской дипломатии на следующий день после эпического провала саммита, в Пхеньяне не намерены уступать.

Еще один аспект. Не исключено, что те же китайцы, отчасти сохраняющие свое традиционное влияние в среде северокорейской элиты, попытаются использовать ситуацию в своих целях, ведь в Поднебесной никогда не испытывали приязни к чересчур самостоятельным соседям.

Если до Кима не дойдет, что вся надежда у него теперь только на КНР, то ему могут это объяснить, перекрыв поставки продуктов нефтепереработки. Либо указав на дверь северокорейским компаниям и рабочим, которые, судя по данным западных, японских, тайваньских и южнокорейских СМИ, несмотря на санкции, чувствуют себя в самой населенной стране мира довольно вольготно. Впрочем, не исключен и вариант с попыткой поставить у руля прокитайские силы.

Не менее болезненным получился и удар для главного «сводника» современности – южнокорейского президента Мун Чжэ Ина. Именно он убедил Трампа в необходимости проведения встреч с Ким Чен Ыном. Еще бы, ведь одно из главных в его политике – сближение с северным соседом ради национального примирения, получения «плюшек» в виде использования дешевой и квалифицированной северокорейской рабочей силы и, в конечном итоге, обретения большего политического веса Кореей на мировой арене, когда Пхеньян и Сеул, пусть даже и не объединившись в одно государство, будут иметь общие интересы для противостояния сильным мира сего. Но многое из вышеперечисленного трудно реализуемо, хотя бы потому, что вызывает сильнейшую аллергию у немалой части южнокорейского общества. Категорически против сближения с Севером армия и спецслужбы, не слишком лоялен к этой идее и большой бизнес. На юге Кореи есть немалое количество людей, прежде всего родственников военных и спецслужбистов, которые потеряли своих близких в ходе столкновений с северокорейскими «коллегами». Да и просто не испытывающих никаких теплых чувств к северокорейской идеологии тоже немало. Так что приход к власти нынешнего правителя южнокорейское общество тоже расколол. Обстановка довольно сложная. Поэтому многочисленные и влиятельные противники Муна не упустят возможности нанести ему очередной удар, а при благоприятном стечении обстоятельств даже лишить трона с последующей юридической оценкой тяжести его деяний по примеру того, что он предпринял со своей предшественницей.

В таком случае, во-первых, заметно ухудшится обстановка на Корейском полуострове, а, во-вторых, исчезнет посредник, сыгравший роль связующего звена между Пхеньяном и Вашингтоном. Но, похоже, Мун, как и его северный коллега, предпочитает не замечать реальности – еще 1 марта Мун Чжэ Ин разглагольствовал о дальнейшем сближении с Севером.

Теперь что касается нас. Северокорейцы вряд ли ринутся в наши объятия: мы сами не ответили взаимностью КНДР, которая в числе очень немногих стран признала легитимность воссоединения Крыма с Россией.

Напомним, даже наш заглавный стратегический союзник, Китай, как и неистовый «батька», этого до сих пор не сделали. Еще один сильный удар по отношениям с Пхеньяном мы нанесли, когда проголосовали за резолюцию Совета Безопасности ООН, которая предусматривает отказ от использования северокорейской рабочей силы. Все рабочие из КНДР должны покинуть нашу страну до декабря 2019 года, хотя в некоторых регионах реализация такого сценария приведет к росту числа мигрантов из Средней Азии и вызовет неизбежные проблемы с исламским экстремизмом.

Вот поэтому наши планы организовать приезд Кима остаются благими пожеланиями. Да, подобное мероприятие планировалось, о чем могут поведать высказывания Юрия Ушакова, отвечающего за внешнеполитический блок в Кремле помощника президента России.

Китай же сумел найти силы обойти хитросплетения международных санкций, и северокорейцы продолжают там трудиться. Худо-бедно у них идет и торговля. Более того, судя по словам дальневосточных бизнесменов, южнокорейцы также не против что-то продать северным братьям через третьи руки. Может быть, поэтому Ким Чен Ын и воспылал любовью к Поднебесной, хотя до этого отношения с Китаем у Северной Кореи переживали самый глубокий спад за всю историю. Так что нам предстоит даже в нынешних условиях, сделать немало, чтобы восстановить отношения с Пхеньяном.

Специально для «Столетия»