Русские уехали и пришло средневековье

Здраствуйте, дорогие друзья. Недавно мне пришлось пообщаться с женщиной, которую зовут Валентина Павловна. Ей семьдесят пять лет и она живет в Новосибирской области. А вообще родилась и прожила большую часть жизни она в одной из советских республик Средней Азии.

Валентина Павловна хорошо помнит, как ее бывшая Родина обрела независимость.

— Первые пару лет никаких изменений не происходило, — рассказывает Валентина Павловна, — мы понимали, что СССР больше нет, но вроде все было как раньше. А потом началось: в 93м закрыли фабрику, на которой работал муж. Он был ведущим инженером на производстве, а теперь стал не просто безработным, а вообще не нужным.

На фабрике, да и в целом на производстве в нашем городе работали русские. Вслед за фабрикой мужа стали закрываться другие предприятия. Часть из них, те, что были приватизированы, сумели сохранить рабочие места, но большинство все же были закрыты.

Русские стали уезжать. Большинство в Россию, а те, у которых была немецкая фамилия — в Германию. Они продавали свои квартиры за копейки, а иногда просто бросали их, это те, что были в пригороде. В квартиры вселялись коренные жители, тоже бежавшие от разрухи и голода. И если русские бежали в Россию, то аульчане переезжали в город, надеясь найти здесь работу, потому что в аулах было совсем плохо.

— Этот день я запомнила на всю жизнь, — рассказывает Валентина Павловна, — была суббота, у меня был выходной. Дома кончились продукты, и я, собрав кое-какие деньги, пошла на рынок. Выхожу из квартиры нашей хрущевки, спускаюсь и вижу картину: на площадке второго этажа наши новые соседи режут барана. Я конечно понимаю, что у них праздник и что на улице дождь, но должно же быть для этого специальное место! В тот момент мне, учителю истории, показалось, что я вернулась в средневековье. А на дворе стоял 95й год, 5 лет до двадцать первого века!

В девяносто шестом в Новосибирскую область уехал сын Валентины Павловны с семьей, а в девяносто девятом перевез родителей.

— У меня там осталась сестра, — говорит женщина, — ей восемьдесят лет. В позапрошлом году была у нее в гостях. Конечно, стало лучше, баранов в подъездах уже не режут, но до того, что было до распада СССР далеко. В городе мусор, грязь, производство до сих пор не налажено, а из русского населения остались только старики. Они теперь уж точно никуда не поедут.