Почему русские уголовники говорят «в натуре»
По воровским понятиям, «в натуре» означает «действительно», «на самом деле», «так и есть». В отличие от значительного количества тюремных идиоматических выражений, этимология которых уходит корнями в идиш и иврит, данный артикль имеет «русское» происхождение — если, конечно, учитывать, что natura — слово, заимствованное из латинского языка.
Значение артикля в русском языке
В конце XIX — начале XX века значение словосочетания «в натуре» в русском языке разнилось. Великий русский композитор и ученый А. П. Бородин в 1866 году писал своей жене Екатерине Сергеевне, что он из-за жары «просидел все утро дома… чуть не внатуре…» (то есть, голым). Вместе с тем, согласно толковому словарю русского языка под редакцией Д. Н. Ушакова (середина 30-х — начало 40-х годов ХХ века), одно их многочисленных значений артикля «в натуре» — «действительность», то, что реально.
«Нецелесообразно разбираться в этимологии»
Современных исследователей воровского арго в большей степени интересует еврейская этимология данных идиоматических выражений — слов «маруха», «хаза» и других. Происхождение артикля «в натуре», по мнению многих специалистов по изучению «фени», имеет больше орфоэпическое, нежели этимологическое значение — данное словосочетание элементарно проще произносить, нежели «на самом деле», «в действительности», «так оно и должно быть» и т.п.
Самые первые серьезные исследователи российского тюремного арго не скрывали сугубо унитарного подхода к изучению данной темы — им было важно, прежде всего, как можно более полно изложить перечень жаргонизмов, чтобы специалистам хотя бы было ясно о чем их подопечные «ботают по фене».
Как писал составитель «Словаря жаргона преступников («Блатная музыка») (1927 год) начальник научно-технического отдела ОУР ЦАО НКВД, известный российский и советский криминалист С. М. Потапов, артикль «в натуре» в начале 20-х годов ХХ века в воровской среде означал «правильно». Сергей Михайлович так обозначил свою позицию по этимологии воровского арго: «Преступный мир пишет слова так, как их произносит и как умеет их воспроизвести на письме в зависимости от степени грамотности.
Поэтому в чисто практических интересах было бы нецелесообразно устанавливать филологическим путем их истинные корни, приставки или окончания». Потапов добавляет, что жаргонизмы «… пришлось поместить [в брошюру] в том виде, в котором они непосредственно были почерпнуты из жизни».
В начале века так не выражались?
В свою очередь, русский лингвист польского происхождения И. А. Бодуэн де Куртенэ в своем предисловии к фундаментальному труду известного дореволюционного исследователя тюремного арго В. Ф. Трахтенберга «Блатная музыка («Жаргон» тюрьмы)» (1908 год) говорит о том, что «… некоторые слова «блатной музыки» повторяются и в общеупотребительном русском языке или, по крайней мере, в некоторых «приличных» говорах». Иван Александрович приводит пример со словарем Даля, где есть слово «баланда».
Между прочим, и слово «натура» в словаре Даля тоже есть, и одно из его значений (применительно к слову «натурально») — «бесспорно», «разумеется», очевидно».
Примечательно, что в этом достаточно подробном словаре блатных жаргонизмов у Трахтенберга в алфавитном перечне словоформ арго нет ни артикля «в натуре», ни вовсе какого-либо обыгрывания в воровском диалекте того времени слова «натура». Тогда как менее чем через 20 лет после издания «Блатная музыки», советский чекист С. М. Потапов в своем словаре этот фразеологизм приводит. Причем, судя по названию брошюры 20-х годов, Сергей Михайлович внимательнейшим образом изучал труд своего предшественника в исследовании российского воровского арго.