Осужденный за чужое преступление Фатхулла Исхаков рассказал о борьбе за честное имя

Тринадцать лет в лагере по ложному обвинению, работа в лагере, оскорбления, избиения и 65 лет борьбы за справедливость. Пенсионеру из Уфы Фатхулле Исхакову удалось отстоять честное имя, лишь когда ему исполнилось 87 лет. Суд согласился компенсировать его страдания за вопиющую ошибку. Правда, каждый день жизни с клеймом преступника оценил в 252 рубля. «Газета.Ru» поговорила с уфимцем о мести, злополучной ночи чужого преступления и борьбе с системой в СССР и России.

Краденый мед, свадьба, колония

Фатхулла Исхаков родился 5 мая 1937 года в селе Большие Каркалы Башкирской АССР. Жили в деревне дружно — почти все знали друг друга с малых лет.

Соседские дети вместе играли, а иногда и хулиганили. Когда Исхакову было 13-14 лет, они с приятелем, соблазнившись медом, прокрались на местную пасеку.

«Бедные были, никогда не видели мед, залезли, поели, ничего не сожгли, не сломали, просто ушли, — вспоминает он в беседе с «Газетой.Ru». — На другой день к нам пришли, взяли за шкирку, и мы на коленях извинялись. Нас пожурили, но отпустили».

Повзрослев, Фатхулла стал работать в колхозе, как и его родители. Когда сыновья соседей разъехались (старший стал оперативником), как мог помогал их сестрам. С одной из них — Марьям, особенно сдружились.

«Я их всегда берег, наши дома были рядом, — рассказывает Исхаков. — Мы хорошо общались со всеми сестрами, а с Марьям была симпатия, но ничего больше, просто хорошие отношения».

Когда Исхаков женился, брат соседки счел это личным оскорблением. Оперативник вспомнил указ «Об усилении охраны личной собственности граждан» и завел на Исхакова дело за украденный мед.

В сентябре 1956 года Фатхуллу осудили и отправили в колонию. К родителям, жене и маленькому сыну он вернулся в июле 1958. Но впереди его ждало испытание куда серьезнее.

«Ее кровь осталась во дворе, у окошка в сенях и на пиджаке Фатхуллы»

22 мая 1959 года в деревне всю ночь гуляла местная молодежь. Четверо приятелей во главе с Наилем Саитбатталовым ходили по соседским дворам — где-то подпирали дверь снаружи, где-то выпускали скот из загонов. Дошли и дома Рахматуллиных.

Их дочь Марьям, первая красавица, уже несколько раз отвергала ухаживания Наиля. Выпивший юноша решил отомстить. Стащив в ближайшем сарае топор, выцарапал на заборе ругательства, а затем, оставив товарищей на шухере, пошел в дом.

Воров в деревне не боялись, поэтому дверь закрывали только на крючок, чтобы ночью она не распахнулась от ветра. Поддев его тонкой проволокой, юноша прокрался в сени и бритвенным лезвием сделал несколько порезов на лицах спящих девушек.

Вернувшись, Наиль сказал товарищам, что теперь на них никто не посмотрит, и велел разбегаться.

Рахматуллины проснулись утром, почувствовав на лице теплую жидкость. Увидев на руках кровь, а на полу топор — запаниковали. Марьям бросилась за помощью к Исхаковым.

Ее кровь осталась во дворе их дома и у окошка в сенях, через которое девушка открыла дверь. Пара капель попала и на пиджак Фатхуллы, который висел у входа.

Родители Исхакова успокоили пострадавших и промыли раны. Сына будить не стали — весь прошлый день он работал на жаре, помогая строить дом, к тому же, полночи плакал — у Фатхуллы болела сломанная нога.

«Утром в семь часов ко мне пришел оперуполномоченный Галиуллин, пинком меня разбудил, говорит, ты что, лежишь? Я охренел, по-русски говоря. Что случилось? А у него в руке мой рабочий пиджак. Говорит, это вещественные доказательства, я тебя просто сотру в порошок», — говорит Фатхулла.

Лишь когда милиционер ушел за подмогой, Исхаков узнал от жены, что произошло ночью.

«Меня избивали, требовали признаться. Это такая тупость»

В тот же день четверых виновников произошедшего забрали в участок и заставили дать свидетельские показания на Исхакова. Самого Фатхуллу доставили в изолятор.

«Я объяснял, что ночью не выходил из дома, это подтвердила и моя жена, и родители, но никто не слушал, — вспоминает пенсионер. — Подробно все рассказывать даже терпения не хватит. Меня избивали, требовали признаться. Это такая тупость. Белое называют черным и наоборот».

Фатхулла написал жалобу на оперативников, рассказал, как один из них бил его рукояткой пистолета по голове, но обращение сочли необоснованным.

При этом травмы, согласно материалам дела, у Исхакова действительно были — две рваные раны на голове. Их объяснили попыткой суицида — якобы он «ударился головой об угол кирпичной голландки изразцовая печь для отопления помещений в камере».

Под давлением задержанный, на всех этапах следствия отрицавший вину, поставил подпись под протоколом. В нем утверждалось, что 22 мая Исхаков взял топор, зашел в дом и нанес каждой девушке два-три удара по голове, после чего закрыл дверь и вернулся домой. Потерпевшие, к слову, от этого даже не проснулись, хотя и получили «тяжкие повреждения».

Примечательно, что заключение, в котором говорилось о «проникающих ранениях черепа и рубленых ранах» было сделано без освидетельствования. Непосредственное обследование показало, что ни переломов черепа, ни трещин на рентгене нет. У девушек были лишь раны на лице и голове, а у одной — на предплечье.

Это прошло мимо внимания следователей прокуроров и судей. 19 октября 1959 года народный суд Первого участка Миякинского района Башкирской АССР приговорил Фатхуллу к 15 годам лишения свободы.

«В КГБ, прокуратуре и в Верховном суде ответ был один — вы осуждены правильно»

Наказание Искаков отбывал в тюрьме и в нескольких колониях. Работал в медсанчасти и на стройке. Трудиться приходилось по 10 часов и в выходные, и в праздники.

«К семи мы возвращались в лагерь, где жили, нас выводили по пять человек, и каждого обыскивали, — вспоминает Фатхулла. — Если ты чем-то не понравился, во время обыска хитрым ударом бьют — ты не только падаешь, но и сознание можешь потерять. Минут 10 не очухаешься. А они смеются — что притворяешься? Для них это развлечение. И эта процедура каждый день».

За жалобы или возражения — 15 суток в ШИЗО. Но писать обращения Исхаков не переставал. Добиться справедливости пытался все 13 лет и один месяц, которые провел в местах лишения свободы. Писал и в КГБ, и в прокуратуру, и в Верховный суд. Ответ был один — вы осуждены правильно.

За время заключения умерли жена и мать Исхакова. Сын успел стать подростком, и наладить с ним отношения после стольких лет отсутствия было не просто.

Исхаков устроился во Всесоюзном научно-исследовательском институте нефтепромысловой геофизики, женился во второй раз и не оставлял попытки вернуть честное имя.

Дело то пытались открыть вновь, то снова закрывали. Тогда Фатхулла обратился к тем, кто дал против него показания, и попросил изложить всю правду. Все четверо решились на это ближе к концу жизни.

Не помогли два государства

С 1976 «главные свидетели» по очереди давали объяснения в милиции и писали явки с повинной, признавшись, что оговорили соседа под давлением милиционеров.

Саитбатталов лично признался в преступлении и в деталях рассказал, как и почему его совершил. По его словам, рассказать раньше боялся, потому что не хотел в тюрьму.

И хотя новые данные совпадали со всеми показаниями и экспертизами, исполняющая обязанности прокурора Миякинского района республики заявила, что оснований для пересмотра дела нет.

«Я надеялся, что на свободе будет проще добиться справедливости, но доказать невиновность мне удалось только через 65 лет. Два государства: Советский Союз, Российская Федерация не могли рассмотреть мои обращения», — рассказывает Фатхулла.

Только 25 мая 2023 года Верховный суд России признал действия прокурора незаконными и выявил ряд нарушений в расследовании.

Возобновлять производство ВС не стал, отметив, что в деле и так содержится достаточно материалов для вынесения окончательного решения.

Уголовное преследование было отменено за непричастностью Исхакова. За ним признали право на реабилитацию. Реальных виновников привлекать к ответственности не стали за истечением сроков давности (кроме этого, к тому моменту они уже умерли).

«Говорили: бросай, не мучайся»

13 сентября Ленинский районный суд Уфы частично удовлетворил гражданский иск Фатхуллы Исхакова к министерству финансов России. Ему присудили 31 млн руб. из 450, которые просил пенсионер.

К слову, четкого описания параметров оценки морального ущерба в России нет. Сумма назначается по усмотрению суда, и чаще всего она минимальна.

Исхакова решение суда, устроило, а вот Минюст выплачивать такую компенсацию не захотел. Решение было обжаловано, и в итоге пенсионеру сначала присудили два миллиона, а после очередного обжалования — шесть. Это примерно 252 рубля за каждый день, прожитый Исхаковым с клеймом преступника.

«Я подошел к представителю Минфина, он молодой человек, говорю, давай поговорим, объясни, какое у вас основание, почему вы пишете возражение, когда я прошу компенсацию? А он мне говорит, ты признал свои преступления во время следствия, тебе вообще никакой компенсации не положено», — рассказывает Фатхулла.

На суде юрист Исхакова предложил всем присутствующим назвать сумму, за которую они бы согласились провести в колонии такой же срок. «Это риторический вопрос»,— заявил судья.

Пенсионер намерен обжаловать решение и дойти до Верховного суда России. По его словам, главная цель — добиться уважения.

«Я не за суммой гонюсь, я за справедливостью. Мне удалось добиться отмены приговора, хотя мои близкие говорили, бросай это, не мучайся, мы тебя любим, — говорит Исхаков. — Я должен дойти до конца, понимаете? Сейчас я пойду в Верховный суд, и если у них совесть есть, пусть определяют».

Что думаешь? Комментарии