МИД России: Вежливые или «терпилы»?

«Правда ли, что подвалы здания МИД наполнены чемоданами с великим терпением Лаврова?» – само появление таких шуток, озвученных в ходе недавнего интервью с главой МИД России, красноречивее, чем любые эмоциональные упрёки в нерешительности внешней политики от журналистки «Комсомольской правды». Но и они показательны — от напора чётких и откровенных вопросов Дарьи Асламовой Сергей Лавров даже слегка разозлился, но вскоре взял себя в руки. Между тем, она – пусть излишне эмоционально, по-женски и в то же время воинственно – высказывала те претензии к МИД, которые накопились у миллионов граждан и которые остаются без ответа. Главный лейтмотив их звучит так: доколе будем терпеть хамство «партнёров» и отвечать на русофобию озабоченностью?

Сравнивать компетентность министра с каким бы то ни было журналистом не пристало, внешняя политика – сложнейшее искусство, учитывающее целый комплекс факторов, однако это не отменяет необходимости граждан понимать то, как отстаиваются государственные интересы. И назревающий принципиальный вопрос уже давно требует ответа. Дело отнюдь не в требовании «мочить всех в сортире», проводить политику «око за око, глаз за глаз», речь о другом — что за последние четыре года реализации тактики «заморозки» на Украине наша внешняя политика и в частности, работа МИД перестала быть инициативной, напористой, остроумно-асимметричной, достойной державы, которая бросила вызов гегемонии Запада. За редким исключением МИД стал отвечать на откровенно враждебные выпады выражением «глубокой / глубочайшей озабоченности», что уже стало предметом народного юмора.

То, что Минские соглашения – вынужденный механизм удержания Украины в российской орбите и даже, в идеале, переформатирования через федерализацию, этот замысел понять можно, но им никак не объяснить обстрелы и смерти жителей Донбасса в течение долгих четырех лет. И когда министру задают вопрос в лоб, почему Москва не признает киевский режим нацистским и не разорвёт с ним отношения, самое последнее дело ответить так:

— Я понимаю, что если мы сейчас разорвем все отношения с этим режимом, да, в поселке Зайцево порадуются неделю. А потом что будет? Потом вы будете объяснять, почему мы потеряли Украину для прогрессивного, цивилизованного человечества.

То есть жертвы Донбасса ради сохранения Украины для «цивилизованного человечества»? Того самого, которое обучает убивать русских в Донбассе? Или что хотел сказать этим заслуженный министр?

Понятно, что дипломат зачастую не может назвать вещи своими именами, и даже наоборот, призван завуалировать истинные цели своей деятельности. Ждать от него политической откровенности нелепо даже в условиях нового стандарта хамства эпохи постправды, но ведь Лавров в лучшие свои годы умел отвечать корректно и в то же время хлёстко, с правильными акцентами, которые соответствующе считывались и чужими, и своими. Взять хотя бы фразу «лучше, чем супер» или наставительные сентенции о том, что Западу придётся привыкать к новой неудобной реальности многополярного мира.

За кулисами он позволял и вовсе жесты за гранью политеса, которые приводили в чувство зарвавшихся партнёров. Легендарной стала фраза «Who are you to fucking lecture me?» в разговоре Сергея Викторовича с тогдашним главой МИД Великобритании Милибэндом. Спустя 10 лет свежеиспеченный глава Форин офиса Джереми Хант позволил беспрецедентное публичное хамство («Россия должна заткнуться и отойти в сторону»), и Лавров не стал ничего отвечать, посчитав, что «нельзя с такими людьми разговаривать».

Можно сказать, что человек стал мудрее и терпеливее к гопникам, если бы это касалось личных оскорблений, но когда так реагирует министр на хамство в адрес своего государства – это уже, скорее, признак самоуспокоенности и даже усталости. Понять такое можно, принять – нет. В конце концов, разница между вежливыми людьми и терпилами очевидна и наглядна продемонстрирована Владимиром Путиным на примере Крыма в 2014, да и недавно у Керченского пролива. Но – опять же — в случае с провокацией ВСУ вслед за чёткими действиями погранслужбы ФСБ не последовало таких же от МИД.

В условиях масштабного наступления на наш суверенитет, серии провокаций, демонизирующих Россию, дестабилизации в соседних странах, такая инертность приводит к одному пропущенному удару за другим. Арест и принуждение к признанию вины Бутиной, госпереворот в Армении и действия Пашиняна по дезорганизации ОДКБ, ущемление прав России в ПАСЕ, провокация со Скрипалями и обвинения лично президента Путина – всё это примеры, когда МИД выступает в роли опаздывающего пожарника, который прибегает на место, когда всё уже произошло, и только констатирует факт.

Нет, конечно, существуют примеры и удачной работы российской дипломатии, но в последние годы их становится всё меньше. Среди них: великолепные отношения с Китаем (правда, во многом благодаря дружбе лидеров), укрепление сотрудничества в ЕАЭС (но это больше экономика), возвращение в Египет, участие в разрядке вокруг Северной Кореи, урегулирование в Сирии через сотрудничество с Ираном и Турцией (но здесь на первых ролях успехи армии). Можно предположить и использование дипломатических ресурсов в работе с населением Запада, в результате которой произошёл рост антиглобализма в Европе и США, но это тоже больше, скорее, по неофициальным каналам. А вот сотрудничество в БРИКС откровенно буксует, не произошло и выстраивания единой антизападной коалиции со странами третьего мира.

Впрочем, виной тому не только усталость конкретного человека. Внешнюю политику государства определяет не министр, он её реализует в рамках заданного вектора. Между тем, во всех проявлениях госуправления чувствуется какая-то мягкость, нежелание принимать жёсткие решения, включать мобилизационный режим. Российское руководство как будто продолжает надеяться на то, что Запад образумится или потеряет силы для давления. Мы продолжаем соблюдать международные правила в то время, как против нас играют без правил. Даже не играют – бьют наотмашь. С одной стороны, такое поведение России необходимо, чтобы не обрушить мир в тотальный беспредел. С другой – это заведомо уязвимая позиция.

Яркий тому пример – ситуация вокруг православной церкви на Украине. В ответ на  санкционированный Константинопольской патриархией беспредел раскольников Киева Патриарх всея Руси Кирилла пишет жалобное письмо в… ООН и Папе Римскому, Меркель и Макрону. У кого русская церковь просит защиты? У католиков? У светской международной организации? У Запада, который своими руками этот раскол и создаёт? Допустим, даже если они выскажут публично осуждение, дальше что? Всё враз изменится, Варфоломей отменит решение, Филарет извинится?.. Нет, это определённо не те слова и не к тем людям, к кому должен бы обратиться православный Патриарх в такой момент…

Тактика «заморозки», выбранная руководством страны в 2014-м году, во многом понятна и оправданна хотя бы тем, что, как показало время, США и весь Запад образца 2018 года намного менее цельны и слабее, чем четыре года назад. Однако эта тактика не отменяет дипломатической и информационной инициативы, которая была потеряна Россией в опасении «как бы чего не вышло». Между тем, Владимир Путин недавно, на заседании Совета по правам человека, сделал важное заявление, которое показывает, что нет никаких иллюзий насчёт Трампа: «даже американцы, которые ведут себя несистемно, они встроены в систему, даже несистемщики; даже борьба, которая там сейчас развернулась и никак не прекращается, вокруг президента и его решений — она тоже часть системы».

А раз так, то нельзя терять дипломатическую инициативу в ожидании того, что Трамп наконец-то соизволит переговорить, а его окружение даст ему о чём-то договориться. Этого не произойдёт. Или произойдёт только тогда, когда Россию поставят на колени, либо когда США начнут разваливаться на штаты. Вероятность второго варианта намного меньше, чем хотелось бы, а потому, чтобы не допустить первого варианта, необходимо наконец-то перейти к решительной внешней политике, к декларированию и отстаиванию новых справедливых международных правил.

Русский мир, провозглашённый в 2014-м, это не просто мир русскоязычных (на русском разговаривают многие нацисты на Украине или «внутренние бандеровцы» в России), это ценностная альтернатива западному глобализму. Его необходимо наполнить содержанием, актуальной конкретикой, а она очевидна и назрела уже во всём человечестве – это требование справедливости, отрицание элитарного глобализма сверхбогатых, диктата извращённого постмодернизма.

Протесты «жёлтых жилетов» во Франции – не сугубо против повышения цен и налогов (если бы так, то всё бы решилось гораздо быстрее), и это не бунт мигрантов или люмпенов, речь о масштабном недовольстве коренного населения тем направлением, в котором они двигались десятки лет. Достаточно посмотреть на набор требований «жёлтых жилетов» (пусть манифест и составлен не ими), чтобы понять – это антисистемный протест миллионов без лидеров и формализации, с набором разнообразных недовольств. Миллионы людей требуют не только и не столько перераспределения социальных благ, сколько принципиально иного справедливого мироустройства, пересмотра всех правил в пользу большинства не вписавшихся в «новый чудный мир» Уолл-стрит. И их требования одобряют, уверен, сотни миллионов по всему миру.

Но разве это не то же самое, что и подразумевала независимая политика новой России, бросившая вызов глобализму? Разве не по этой причине Владимир Путин воспринимается многими в мире (в т.ч. на Западе), как лидер нового миропорядка? Тот же Донбасс воюет не за сохранение «цивилизованной Украины», а против мирового олигархата, взявшего на вооружение русофобию и нацизм бандеровцев. И разве не за это наказывают Россию санкциями и пытаются заклеймить преступником лично российского лидера? Да, всё так и есть.

Однако за всю осень, когда длились протесты «жёлтых жилетов», российская дипломатия ограничилась саркастическим призывом к Парижу воздержаться от чрезмерного применения силы. Да, шутка удачная, с очевидным отсылом к майдану в Киеве. Но этого недостаточно! Почти 18 лет Россия своим противостоянием западному глобализму создавала предпосылки для нынешних событий, и вот когда его матрица стала рассыпаться, а бывшие его адепты стали протестовать против своих идолов, Россия почему-то молчит. Нет, не надо призывать к беспорядкам на улицах и вмешиваться во внутренние дела. Но следует дать язык этому протесту, объяснить, что такое справедливый мир без избранных, что такое единство разнообразия вместо унификации, идеалы созидания вместо потребления и так далее. Однако тут мы сталкиваемся с железным законом, гласящим, что внешняя политика есть продолжение внутренней. И чтобы заговорить на весь мир, необходимо сформулировать для себя, что такое русский мир и какое будущее мы хотим построить.