Меджлис готовил масштабное кровопролитие в Крыму

Фото:ReutersСобытиям, ознаменовавшим начало Крымской весны, исполнилось пять лет. В этот день «Меджлис крымско-татарского народа» устроил митинг, который, казалось, должен был положить конец надеждам населения Крыма на воссоединение с Россией. Почему в итоге эта столь агрессивная и радикально настроенная организация проиграла?26 февраля 2014 года перед зданием парламента Крыма столкнулись два митинга. Тогдашний «Меджлис крымско-татарского народа» привел людей к парламенту автономии с целью заблокировать его и не допустить «принятия решений, направленных на дестабилизацию ситуации в автономии». «Русская община Крыма», наоборот, стремилась деблокировать парламент. В результате столкновений 30 человек было ранено, двое погибли — женщину задавили в давке, а у мужчины случился сердечный приступ.Над Крымом нависла угроза терактовЭто был пик противостояния между общинами в Крыму, за которым могла последовать неконтролируемая дестабилизация по межэтническом принципу. Но уже в 4 часа утра 27 февраля российские спецназовцы (получившие потом наименование «вежливые люди») взяли под контроль здания Верховного Совета и правительства Крыма. Катастрофический сценарий был остановлен.

Один из тогдашних лидеров Меджлиса Рефат Чубаров, ныне живущий в Киеве депутат Верховной Рады, заявил на митинге, что «крымские татары не дадут оторвать Крым от Украины». Толпа скандировала «Слава Украине!». Он, как и некоторые другие лидеры «старого» Меджлиса, бежавшие в Киев, наиболее последовательно высказывался и за силовое сохранение полуострова в составе Украины и теперь продолжает гнуть свою линию, устраивая, например, блокады Крыма.В начале 2014 года Меджлис и его лидеры добровольно предлагали себя Киеву в качестве «передового боевого отряда» в Крыму, пока не прибыла бы подмога в лице «Правого сектора». Привычку к криминальной активности своим сторонникам Мустафа Джемилев и Рефат Чубаров, как и другие, последовательно прививали годами. Ставка на силовые решения даже бытовых конфликтов сознательно культивировалась внутри Меджлиса. А сам Меджлис позиционировал себя как единственный возможный представитель всего крымско-татарского народа, и в первую очередь того большинства простых татар, которые не желали участвовать в криминальных разборках, силовых захватах земли и платить дань в «благотворительный „Фонд „Крым“ и в принадлежавший Джемилеву „Имдат-банк“.Агрессия и нахрап стали отличительными чертами активистов Меджлиса. За криминальным образом поведения Меджлиса, за его радикальностью и бытовой агрессией видели всех крымских татар — хотя большинство крымско-татарского населения само было задавлено „активистами“, олигархическими семьями и вертевшимися вокруг них группами боевиков и рэкетиров. Альтернативная точка зрения затыкалась. Известна история одного очень известного московского журналиста крымско-татарского происхождения, получившего инсульт после прямого эфира на местном крымско-татарском телеканале, когда его принялись оскорблять и третировать.С 1991 года Меджлис мало что делал для реальной интеграции крымско-татарского народа в социальную и национальную структуру Крыма. Обогащение верхушки „активистов“, криминальная активность, агрессия и воинственная риторика, а также открытая ориентация на Киев — все это дискредитировало крымско-татарское национальное движение.Иногда было не совсем понятно, кто кем манипулирует — Киев Меджлисом или наоборот. Джемилев и Чубаров внушали украинским властям, что они единственные, кто удерживает Крым в составе Украины. Причем специально подчеркивали свои „силовые“ возможности для подавления митингов русского населения и сторонников России вообще. Сейчас Чубаров даже на судебных слушаниях в Киеве продолжает утверждать, что если бы Меджлису развязали руки тогда в 20-х числах февраля, то они физически разогнали бы парламент и „Русскую общину“, подавили бы „восстание в Крыму“, и, следовательно, не полыхнул бы Донбасс, вдохновленный крымской историей.Ну, победили бы — это вряд ли, но Джемилев, Чубаров, Ахтем Чийгоз и Ильми Умеров вполне были готовы и к организации погромов и, возможно, к применению оружия. Чубаров на судебном заседании говорил, что „если в Крыму тогда полыхнул хотя бы один город, то никакого Донбасса не было бы, они побоялись бы за свои дома“. Диалог с человеком, предполагавшим погромы и поджоги в качестве эффективного инструмента идеологической борьбы, попросту невозможен. Интересно только — он Симферополь имел в виду или все-таки Бахчисарай?В свою очередь украинские власти закрывали глаза на криминальную активность Меджлиса. Полуостров отдавался им на откуп — делайте там, что хотите, только будьте лояльны Украине до последнего.Правда, при этом попытки лидеров Меджлиса добиться прямых политических дивидендов, в частности, закрепить за крымской автономией статут исключительно крымско-татарского государственного образования, в Киеве технично забалтывались. В Киеве понимали, что теоретическое создание „Крымско-татарской республики“ приведет к монополизации на полуострове всех денежных потоков в руках верхушки Меджлиса, этническим чисткам и обращению к Турции. Поэтому Меджлис предпочитали использовать как „дракона на привязи“, но не подпускать его близко к политической и административной власти.За 25 лет верхушке Меджлиса удалось сколотить вокруг себя устойчивую группу радикально настроенной молодежи с привычкой к криминальному поведению. Сейчас на Украине из них формируют „батальон „Крым“ имен Номана Челебиджихана“, натаскивая его на диверсии и саботаж. Все это никак не соответствует интересам крымско-татарского народа.Не секрет, что за годы украинского правления в Крыму там случилась не только всеобщая разруха, но и перекосы в социальном развитии. Интеграция крымских татар в жизнь полуострова была переведена Меджлисом в „темную“ сфере, и только после 2014 года эта нездоровая ситуация стала выправляться. Например, крымские татары с их коммерческой сметкой успешно заняли нишу уличной торговли и бытового обслуживания, к которой русскоязычное население традиционно не склонно.Особо надо сказать о том негативном имидже, который сформировал Меджлис своему же собственному народу. Понадобятся еще годы на исправление этой ситуации, и нет никакого оправдания тем, кто позиционировал свой собственный народ как агрессивную группу крайних националистов и предлагал этим всем даже гордиться.Украина оставила после себя не только разруху физическую. Разруха в головах порой больше бросается в глаза, поскольку она абсолютно иррациональна. И после ухода Украины люди смогли вздохнуть спокойно и заняться своими собственными делами без оглядки на „Имдат-банк“ и рэкетиров, прикрывавшихся „национальными интересами“. И люди особенно ценят бытовое спокойствие после двух десятилетий бардака и насилия.И страшно даже подумать, что случилось бы, если бы пять лет назад в эти февральские дни активисты Меджлиса смогли бы довести начатое на площади у парламента в Симферополе до конца. Если бы пролилась кровь, если бы „полыхнули бы города“ (как предлагал Чубаров), межэтнический конфликт стал бы необратимым явлением и на долгие года построил бы непреодолимую стену между крымскими татарами и русским населением Крыма. Это ж как надо не любить собственный народ, чтобы планировать такое?Избавление от „Украины в головах“ и Меджлиса вокруг для крымских татар настоящий шанс с 1991 года впервые начать спокойную жизнь на полуострове.