Мать возможного участника захвата ИК-19 отрицает его причастность к ЧП

После бунта в волгоградской ИК-19 всплывает все больше скандальных фактов: ее сотрудники, по данным Telegram-каналов, продавали заключенным ножи и телефоны и поощряли их самогоном, который варили прямо в колонии. ФСИН все обвинения опровергает. Кроме того, выяснилось, что после захвата заложников в ориентировках неправильно указали двух из четверых бунтовщиков. Мать одного из ошибочно названных нападавшим сейчас не может найти сына, которому оставалось сидеть всего пару месяцев.

Ложные обвинения

Среди участников бунта в волгоградской ИК-19 могло не быть Темура Хусинова, которого в СМИ назвали одним из нападавших. Его мать рассказала, что не нашла сына на распространившихся в сети видео из колонии, передало РИА Новости.

«Моего сына там нет [на видео], поймите. Кто там это вытворял — совершенно другие люди, нет моего сына там. Кто приписал моего сына туда?… В тюрьме сидит он, но среди вот этих людей, которые убивали, резали, — его нет», — подчеркнула женщина.

Она добавила, что хочет узнать, что с Хусиновым, но ее не пускают в ИК-19, и уточнила, что мужчине оставалось отбыть всего два месяца из шести лет наказания.

Ее сын родился в Узбекистане в 1995 году, в тюрьму сел из-за случайного убийства прохожего осенью 2018 года. Тогда он сделал замечание двум пьяным мужчинам на улице, которые ругались матом. Те вышли из себя, завязался конфликт, со слов Хусинова, его угрожали «вывезти в лес» и убить. В итоге потасовки один из ее участников ударился головой об асфальт и скончался в больнице. Хусинова осудили за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее смерть.

«Он всех уважает, всех выручает, всем помогает. Это не его место… на греховные дела он не пойдет», — уверена мать заключенного.

Хусинов отличался религиозностью, узнал Telegram-канал Mash. У него был спокойный и неконфликтный характер, но при этом мужчина часто попадал в изолятор из-за того, что не соблюдал дисциплину, прогуливал работу. В колонии он трудился на очистке лука.

Хусинов действительно не участвовал в захвате колонии исламистами, его имя по ошибке попало в ориентировки нападавших, подтвердил Telegram-канал Baza. Кроме него ошибочно обвинили и еще одного заключенного.

«Личность нападавших удалось выяснить после их ликвидации», — пояснил канал.

Всего бунт устроили четверо человек. По последней информации, все осуждены за наркотики. Нападавшие были убиты снайперами при штурме колонии. Сами радикалы при этом убили восемь человек, включая четверых сотрудников ИК.

После нападения следствие планировало поговорить с братом одного из исламистов Шобдулкаримхоном Каримовым, которого СМИ называли главарем бунтовщиков. Оба были задержаны в 2016 году, но все это время сидели в разных колониях.

«Каримовы родом из аула в Таджикистане. У одного из них двое детей. Русский знают плохо, на всех допросах общались с переводчиками. Но подучили в колонии. Сокамерников уверяли, что не фанатики. За последние два года им не пришло ни одной посылки», — сообщил Mash.

По его информации, родственники братьев не общаются с ними больше двух лет и столько же не навещают их в заключении.

В ИК «царила демократия»

После бунта в ИК-19 также допрашивали всех осужденных и сотрудников, чтобы выявить сообщников, и проверяли биллинг (обеспечивает тарификацию, вычисляет стоимость услуг связи абонента, хранит информацию о тарифах и иных характеристиках, применяемых мобильными операторами при выставлении счетов абонентам и взаимосвязи между ними) звонков из колонии за последние недели, чтобы узнать о возможных координаторах радикалов. Хотя в колонии не должно быть мобильных телефонов, в этой, несмотря на строгий режим, «царила демократия», утверждает Mash. Заключенные могли свободно покупать телефоны с SIM-картами от кнопочных моделей до iPhone. За простые устройства пришлось бы отдать до 10 тыс., за iPhone — до 40.

«После 2021-го администрация стала проводить более частые и серьезные обыски — из-за этого гаджет-маркет поскромнел. Но возможность купить телефон с выходом в интернет оставалась», — уточнил канал.

За доставку мобильника в колонию нужно было отдельно заплатить 5–7 тыс. руб., писал ранее Telegram-канал SHOT со ссылкой на заключенных. Только в марте в ИК-19 нашли контрабанду из 38 телефонов и 38 зарядок к ним, 15 MP-3 плееров, 27 наушников и 29 USB-шнуров. Их разом привезли на машине, на водителя завели административное дело.

Кроме того, осужденным разрешали подрабатывать на «халтуре» — перевыполнять рабочий план за доплату в пару тысяч. В качестве вознаграждения им разрешали получать дополнительные передачи с воли, внеочередные свидания и даже алкоголь. Последний якобы делали прямо в колонии с помощью самодельного самогонного аппарата.

По некоторым данным, напавшие на сотрудников радикалы даже свое оружие, складные ножи, купили у сотрудников колонии, заплатив по 3 тыс. руб. за каждый.

Сама ФСИН (Федеральная служба исполнения наказаний) опровергла сведения об алкоголе и телефонах на зоне.

«Информация о том, что в ИК-19 УФСИН России по Волгоградской области сотрудники учреждения поощряли осужденных самогоном и средствами мобильной связи является фейковой», — заявила служба.

При этом весной этого года бывшего замначальника ИК-19 Григория Беленкова осудили на семь лет за взятку. По версии следствия, он получил 320 тыс. рублей от четырех осужденных. Взамен обещал скрывать нарушения с их стороны и «решить вопросы с их поощрением». Еще одного замначальника колонии Николая Борисевича задержали в 2021 году тоже за взятку в 190 тыс. руб. Подозреваемый попросил подчиненного за эти деньги скрыть, что он пропустил работу.

Как в колониях «концентрируются» радикалы

ИК-19 считалась одной из лучших в Волгоградской области по условиям содержания заключенных и распорядку дня. Общественная наблюдательная комиссия (ОНК) региона сообщала об отсутствии жалоб со стороны осужденных и регулярных проверках, которые не выявляли нарушений. Последнюю комиссия провела в мае.

«Я не раз бывал в ИК-19. Условия содержания там приемлемые… При посещениях колонии это [признаки экстремизма, религиозной пропаганды среди заключенных] не бросалось в глаза», — описывал председатель ОНК Волгоградской области Вадим Чередник.

После аналогичного бунта радикалов в ростовской колонии ФСИН не стала проводить дополнительных проверок и усиливать меры безопасности в волгоградских учреждениях. Глава пресс-службы управления ФСИН по Волгоградской области Михаил Черный уточнял, что они работают в штатном режиме, без изменений внутреннего распорядка.

Уполномоченный по правам человека в Волгоградской области Валерий Ростовщиков на этом фоне рассказал, что теперь планирует специальную рабочую поездку в ИК-19. Он добавил, что будет «заниматься вопросами соблюдения прав осужденных».

«Выводы будут после того, как мы поработаем там», — резюмировал Ростовщиков.

Прокуратура Волгоградской области начала свою проверку соблюдения законодательства при отбывании наказания. Она оценит соблюдение режимных требований, наличие у осужденных запрещенных предметов и то, насколько обеспечена безопасность сотрудников.

В российских колониях в целом большие проблемы из-за нехватки работников, обратила внимание член Совета по правам человека при президенте РФ Ева Меркачева. Вдобавок сотрудники плохо защищены от своих «подопечных», а ОНК стали проверять места лишения свободы редко, пару раз в год. Радикализм же среди осужденных в это время растет, и особенно серьезно здесь стоит вопрос именно в южных колониях России. В последних «сконцентрированы» осужденные экстремисты, отметила Меркачева.

«На юге России много военных судов, они рассматривают дела как раз по экстремизму, поскольку дел таких становится все больше, то эти колонии все больше заполняются опасными сидельцами. Концентрация по сути происходит, да», — пояснила эксперт.

По ее словам, текущий конфликт на Украине тоже в каком-то смысле обостряет ситуацию, поскольку со статьей за экстремизм невозможно подписать контракт и уйти на СВО. Остальные заключенные вербуются в армию и выходят, в колониях же остается все больше именно экстремистов.

«В колонии, в которой произошло ЧП, очень много заключенных — 1230, обычно в колонии в среднем по 300–400 человек», — сказала Меркачева.

Что думаешь? Комментарии