Как Гитлер, Сталин и Черчилль пережили Первую мировую войну, чтобы противостоять друг другу во Второй

Бородатый грузин, который в январе 1913 года прибыл в Вену поездом из Кракова, назвался Ставросом Пападопулосом. Спасаясь бегством от царской полиции, 34-летний мужчина, годом ранее взявший себе псевдоним Сталин, поселился у русской супружеской пары на улице Шёнбруннер Шлоссштрассе. По заданию предводителя большевиков Владимира Ленина он усердно работал над статьей «Марксизм и национальный вопрос» и редко подкидал свое убежище – лишь иногда по вечерам он ходил гулять в находящийся по соседству парк Шёнбрунн.

Там же часто коротал время 23-летний несостоявшийся художник, который провалился на экзаменах в Академию изобразительных искусств и теперь квартировал в мужском общежитии. При случае ему удавалось продать на аллеях парка что-то из своих рисунков и акварелей. Художник-неудачник, а звали его Адольф Гитлер, вполне мог встречаться здесь с русским революционером. Больше будущие тираны так близко друг к другу никогда не оказывались.

Пробыв в Вене четыре недели, Сталин уехал назад в Санкт-Петербург. Там его в ночь на 24 февраля арестовали во время маскарада, на котором он был в женском платье – его сдал товарищ. Суд приговорил его к четырем годам ссылки в Сибирь, в Туруханский край. В марте 1914 года Сталина отвезли на крайний север огромной страны, в село Курейка. Там в обветшалых избах жило пару десятков человек. 35-летний ссыльный завязал отношения с 13-летней сиротой Лидией, и она забеременела. В декабре на свет появился ребенок, но вскоре умер.

Когда Сталин узнал об убийстве наследника трона Габсбургов в Сараеве, ему было ясно, где засели виновники:

«Хищническая буржуазия воюющих стран втянула мир в кровавую бойню… Массовое истребление живых сил народов, массовое разорение и нищета… массовый голод и одичание, – всё это для того, чтобы кучка коронованных и некоронованных хищников грабила чужие земли и загребала бешеные миллионы».

Иосиф Виссарионович Джугашвили родился в 1878 году в грузинском городе Гори, учился в Тифлисской православной духовной семинарии, а с 1898 года состоял в Российской социал-демократической рабочей партии и помогал при помощи налетов пополнять партийную кассу. Впоследствии он стал членом ЦК большевиков.

Его уже шесть раз отправляли в ссылку, и всякий раз ему удавалось бежать. Но в этот раз он не прилагал никаких усилий в этом направлении: он вёл спокойную жизнь, караульные разрешали ему встречаться с друзьями, ходить на охоту и даже целыми неделями отсутствовать в Курейке. Но главное преимущество, которое Сталин извлекал из ссылки, было вот в чём: он получал возможность избежать службы в царской армии.

Гитлер, которому в апреле исполнилось 25 лет, напротив, 3 августа 1914 года добровольно поступил на службу в баварскую армию. При наборе никто не обратил особого внимания на то, что новобранец, собственно, был австрийцем. Как он писал в плаксивом письме в свою военно-врачебную комиссию в Линце, в которую должен был явиться ещё несколько лет назад, его заработки в то время всё ещё были «очень непостоянными», а сам он страдал от хронического ознобления. В Мюнхене же он заразился патриотическим движением; накануне того дня, когда Гитлер записался добровольцем, он участвовал в крупной демонстрации на площади Одеонсплац в Мюнхене.

«Мне и сегодня не стыдно говорить, что я в бурном порыве воодушевления опустился на колени и от всего сердца возблагодарил небеса за то, что мне даровано счастье жить в это время», – хвалился он впоследствии в «Моей борьбе».

1 сентября 1914 года Гитлер был прикомандирован к 1-й роте вновь сформированного 16-го баварского резервного пехотного полка, который ранним утром 23 октября с песнями и криками «Ура» пересёк границу с Бельгией, чтобы вступить в войну с Францией.

Тем временем в Лондоне 40-летний министр морского флота Уинстон Черчилль, на рубеже веков сделавший себе имя как военный корреспондент в Судане и Южной Африке, продвигал планы создания нового типа вооружения – ранней модели танка.

«Весьма просто было бы за короткое время сконструировать некоторое количество тракторов с паровыми двигателями и небольшими бронированными пунктами управления, в каждом из которых можно было бы разместить экипаж и пулемет, – писал Черчилль 5 января 1915 года премер-министру Герберту Генри Асквиту. – Гусеничный ход дал бы возможность без труда преодолевать траншеи».

Вначале, как Черчилль с сожалением писал в своих военных мемуарах («Мировой кризис»), «на долю проекта выпало почётное погребение в архивах военного ведомства», однако впоследствии этому бронированному транспорту, по-английски названному «танком», предстояло сыграть по-настоящему важную роль в войне.

Кроме того, Черчилль уже долгое время был «вовлечён в другие дела Адмиралтейства» – в театре военных действий на краю Юго-Восточной Европы. Османская империя хоть и была «уже при смерти», как отмечал Черчилль, но едва только армии на Западе пошли маршем, как битые в трёх войнах турки снова мобилизовались и вступили в союз с центральноевропейскими державами Германией и Австро-Венгрией. Сообща с немцами, которые предоставили османскому флоту два крейсера, они с начала войны контролировали пролив Дарданеллы. Тем самым они мешали проходу русского черноморского флота в Средиземное море и не давали союзникам поставлять помощь в Россию.

Действуя в соответствии со спорным планом, Черчилль, чтобы прорвать блокаду, 18 марта 1915 года приказал флоту Антанты атаковать вооруженные силы османов. Но вскоре из-за турецкой береговой артиллерии, занимавшей позиции по обе стороны Дарданелл, и эффективных минных заграждений атака захлебнулась. Начиная с 25 апреля войска союзников пытались исполнить ответный манёвр и высадиться на турецком полуострове Галлиполи; на протяжении нескольких месяцев противоборствующие стороны вели друг с другом ожесточённые бои в этой безнадёжной позиционной войне, пока в декабре союзники не капитулировали. К тому моменту обе стороны потеряли убитыми более 100 тысяч солдат.

Поражение при Дарданеллах стоило Черчиллю поста. По настоянию партнеров по коалиционному правительству из стана консерваторов в мае 1915 года его лишили должности морского министра (в том числе и потому, что его бывшие товарищи по партии все еще припоминали ему, как в 1904 году он перешёл в либеральный лагерь). Прошедший военную подготовку в качестве офицера Черчилль записался добровольцем на северофранцузкий фронт. «Разыгрывались последние сцены Дарданелльской операции, – вспоминал Черчилль, – а я проходил службу во 2-м батальоне полка гвардейских гренадеров в районе Лаванти».

В это же время Гитлер служил вестовым во Фроммеле – то есть от Черчилля его отделяло менее восьми километров по прямой.

Из трёх людей, которым предстояло противоборствовать друг с другом во время войны, Черчилль имел наибольший опыт в военном деле. В бытность кадетом он проходил обучение в знаменитой Королевской военной академии в Сандхёрсте, к 21 году был лейтенантом в гусарском полку, а в период с 1895 по 1899 годы был задействован в нескольких колониальных войнах.

Возможно, он счёл своё участие в войне достаточным деятельным раскаянием за Галлиполи. Так или иначе, в начале 1916 года Черчилль вернулся в парламент. 6 мая 1916 года у него приняли рапорт об увольнении из армии – и очень вовремя, потому что всего несколько недель спустя его полк понес тяжёлые потери в битве на Сомме. Год спустя Черчилля назначили министром вооружений при новом премьер-министре Ллойд Джордже.

И тут, наконец, в дело были пущены танки, создания которых он добивался.

«Было изготовлено пятьдесят таких машин, разрабатывавшихся в условиях строжайшей секретности и под намеренно вводящим в заблуждение названием „танки”», – удовлетворенно писал будущий премьер. – «Когда выяснилось, с какой легкостью они переезжают через траншеи и преодолевают возведённые для испытаний за позициями британцев препятствия, руководство вооруженных сил признало лежащий в основе конструкции замысел убедительным».

В ходе британской атаки 5 октября 1916 года впервые с начала войны был ранен Гитлер – мина попала в блиндаж связных в Ле Барке, деревне в двух километрах за линией фронта. Осколок мины попал Гитлеру в левое бедро. Ефрейтора отвезли в военный госпиталь в Беелитце под Берлином, где он пробыл чуть более двух месяцев.

В октябре этого года Сталина всё же призвали в армию. Тот факт, что в царистской России стали брать на службу даже ссыльных, сделал очевидным кадровый голод. Может быть, Сталин по собственной воле явился на призывной пункт – чтобы избавить себя от обязательств по уплате алиментов после того, как Лидия забеременела от него во второй раз. Ребёнок, сын Александр, появился на свет после отъезда Сталина из Курейки, в начале 1917 года.

20 ссыльных, в том числе Сталин, двинулись в путь по замёрзшему Енисею на санях, запряжённых северными оленями. Они проезжали через множество мелких поселений, позволяя себе продолжительные остановки с пьяным кутежом – отправиться на войну они не спешили. Сталин говорил: «У немцев ещё будет достаточно времени, чтобы порубить нас на котлеты».

Лишь в начале февраля 1917 года сани въехали в Красноярск, губернский центр в северо-восточной части Сибири. Из-за искалеченной руки (следствие пережитой в детском возрасте инфекции) врач на медосмотре объявил Сталина «непригодным к военной службе». С одной стороны, ему повезло, с другой стороны, будущему главнокомандующему Красной Армии, который солдатом хотел стать ничуть не меньше, чем политиком, это было неприятно.

После восстаний в российской столице, которую тем временем переименовали из Петербурга в Петроград, 1 марта власть взяло Временное правительство и Исполнительный комитет совета рабочих и солдатских депутатов. Царю Николаю пришлось отречься.

12 марта Сталин прибыл в Петроград. Он и его последователи готовы были терпеть Временное правительство до тех пор, пока оно вело сугубо оборонительную войну и обеспечивало базовые гражданские свободы. Ленин же, застрявший в Швейцарии и на тот момент ещё находившийся там, требовал свержения правительства и немедленного заключения мира с Германией.

27 марта Ленин сел в знаменитый поезд, который через всю Германию и затем Швецию привёз его в Россию. 3 апреля его на Финляндском вокзале Петрограда встретил Сталин, с которым тут же произошла перемена – отныне он поддерживал курс Ленина.

В июне 1917 года военный министр Александр Керенский отдал приказ о наступлении на кайзерскую Германию. Он надеялся таким образом поднять престиж Временного правительства в глазах народа. Однако последнее русское наступление обернулось катастрофой. Войска центральноевропейских держав глубоко вторглись на территорию России. В ходе Октябрьской революции правительство было свергнуто большевиками. Они сразу же начали переговоры о мире.

Вклад Сталина в Октябрьскую революцию был скромным. Тем не менее, не в последнюю очередь благодаря своей статье «Марксизм и национальный вопрос», он получил в первом советском правительстве пост народного комиссара по делам национальностей.

В разгоравшейся в 1918 году гражданской войне британские и французские войска поддержали антибольшевистские силы. Черчилль полагал, что большевизм нужно «задушить в колыбели». Однако его требование о ещё более плотном военном вмешательстве не было услышано даже либеральными однопартийцами.

«Примерно в конце 1917 года низшая точка падения [германской] армии, казалось, была преодолена», – писал вернувшийся в марте на фронт Гитлер в книге «Моя борьба». – «Вся армия после краха России вновь обрела надежду и мужество».

4 августа 1918 года за выполнение опасной миссии по доставке донесения фронтовым соединениям своего полка Гитлера представили к награде – Железному кресту первой степени. О вручении связному высокой награды ходатайствовал адъютант полка, еврей Хуго Гутман. Историк Томас Вебер («Первая война Гитлера») на этом основании заключил, что в то время Гитлер ещё не мог быть ярым антисемитом, иначе «было бы по меньшей мере странно, что офицер-еврей прилагал значительные усилия к тому, чтобы раздобыть ему Железный крест».

С войны Гитлер, по мнению Вебера, вернулся скорее политически «дезориентированным». В пользу этой версии говорит и то, что в начале 1919 года Гитлер был избран в Совет солдатских депутатов и вошёл в правительство, «которое впоследствии [описывал] как вероломное, преступное и захваченное евреями» (Вебер). В феврале 1919 года Гитлер даже участвовал в похоронной процессии революционного премьер-министра Курта Эйснера. Сохранились кадры, на которых он шагает с двумя повязками – чёрной траурной и красной, выдающей в нем сторонника социалистической революции; возможно, впрочем, что это просто был кто-то на него похожий.

Радикальный правый поворот случился с Гитлером, пожалуй, лишь в сентябре 1919 года. Он побывал на собрании небольшой малоизвестной партии, которая носила название Немецкой рабочей, неделю спустя вступил в неё, а через короткий промежуток времени и возглавил её. Вскоре она была переименована в НСДАП.

«Мою борьбу» он написал, сидя в Ландсбергской тюрьме после провалившегося путча 1923 года. Это стилизация опыта, который Гитлер вынес из войны, под миф о рождении национал-социалистического движения. За четыре года на восточном фронте, писал он, ему, подобно пророку, были явлены откровения, как избавить Германию от травмы поражения, нанесённого этой не побежденной на поле боя нации социалистами, демократами и евреями: «Пройдут тысячелетия, и никто не посмеет говорить и рассуждать о геройстве, не вспомнив о германской армии в мировой войне».

Автор – Норберт Пётцль

Источник – Тематический номер «Шпигель», посвящённый Первой мировой войне // Der Spiegel. Geschichte. Nr. 5, 2013.

Перевод Олега Мацнева