Годовщина «Норд-Оста»: освобождавший Дубровку командир «Альфы» — о штурме, газе и террористах

Вечером 23 октября 2002 года Россию сковала страшная весть — сотни людей захвачены террористами в московском театральном центре на Дубровке во время мюзикла «Норд-Ост». На сцену поднялись люди в камуфляже и масках, стреляли в потолок, согнали артистов в зал к зрителям и объявили о захвате, угрожая убить заложников. 

Спустя сутки стало известно — группу террористов поздравляет Мовсар Бараев, называющий себя командиром «исламского полка особого назначения» виртуальной Ичкерии. Главарь был племянником палача Арби Бараева, ликвидированного годом ранее в Чечне. Из захваченного театрального центра президенту России Владимиру Путину были выдвинуты требования вывести войска из Чечни. В противном случае всех захваченных людей умертвят. 

Переговоры властей с бараевцами длились долго, часть заложников была освобождена, несколько расстреляны. Среди убитых — полковник Константин Васильев, добровольно предложивший себя в качестве заложника, и Ольга Романова, которая осмелилась обвинить Бараева в людоедстве прямо в лицо. 

Через двое с лишним суток театральный комплекс был взят штурмом сотрудниками спецподразделения «Альфа» ФСБ России. Сама операция по освобождению заложников была комбинированной: сначала в зрительном зале была распылена аэрозольная смесь, что позволило усыпить большую часть террористов, в том числе смертниц с поясами взрывчатки на теле. Штурмовые группы уничтожили всех террористов, находившихся в зале. К сожалению, часть заложников пострадала от применения газа. По официальным данным, 137 человек скончались в медицинских учреждения Москвы. 

«На мой взгляд, мы уничтожили всех» 

Военкору Федерального агентства новостей Юрию Котенку удалось встретиться с одним из главных участников штурма театрального центра, полковником запаса Виталием Демидкиным. В те роковые октябрьские дни 2002 года офицер ФСБ России руководил одним из штурмовых подразделений «Альфы», которое освобождало Дубровку и непосредственно занималось ликвидацией террористов. 

Виталий Николаевич ответил на вопросы четко, по-военному, без сантиментов. Итоги операции он оценивает двояко.

«Что касается террористов, то считаю, что мы уничтожили их всех, — уверен Демидкин. — Хотя в прессе периодически появлялась информация о том, что кому-то удалось уйти, но до сих пор мы не располагаем такими данными, что кто-то ушел. Повторяю, на мой взгляд, мы уничтожили всех». 

Но считает ли он эту операцию успешной?

«Нет, не считаю, потому что погибли 137 человек, — отвечает полковник. — Одна женщина была беременна, так что погиб еще один, нерожденный человечек. Ни в коем случае нельзя считать, что эта спецоперация прошла для спецподразделения «без сучка и задоринки». 

Демидкин Виталий Николаевич. Полковник запаса. Проходил службу в группе «Альфа» с 1980 по 2007 годы. Принимал участие в штурме трех самолетов. На противника всегда выдвигался из кабины пилотов — самого опасного направления. 
Руководил группой при штурме автобуса с заложниками, захваченного террористом на Васильевском спуске 14 октября 1995 года. Террорист был уничтожен, заложники — граждане Южной Кореи — освобождены. 
Принимал участие в задержании восьми особо опасных преступников. Прошел обе чеченские кампании. Участвовал в штурмовых операциях по освобождению заложников в театральном центре на Дубровке в Москве, а также в школе №1 Беслана.
Награжден четырьмя орденами, в том числе Орденом Мужества и Орденом Красной Звезды, огнестрельным и холодным оружием. Почетный сотрудник контрразведки, почетный динамовец. 

Надышался газом, но выкарабкался 

— Каковы потери среди штурмовавших театральное здание на Дубровке сотрудников спецназа ФСБ? 

— Убитых не было, только раненые. Были и те, кто надышались газом, в том числе и я. Потому что в противогазе не было видно, когда я вытаскивал заложников из зала. Пришлось снять его и дышать этим газом. У меня две недели после этого «колбасило» давление, скакало то вверх за 200, то вниз. Но выкарабкался. 

Уже потом журналисты брали интервью у одного из тех, кто был причастен к разработке газа, примененного на Дубровке. Речь шла о том, что те, кто надышался этой смесью, через год-полтора могли умереть. Я пока, слава богу, живу. 

— Можно ли сейчас открыто сказать о задачах вашего подразделения во время событий на Дубровке в 2002 году? 

— Пока еще нет. Скажу только главное — мы участвовали в штурме. Подразделение, которым я руководил, находилось на боевом дежурстве и выехало сразу как только поступил сигнал о захвате здания театрального центра. Мы сразу взяли под контроль тыльную часть комплекса, где находился клуб для так называемых геев. Там долгое время находилось подразделение под руководством Эдуарда Борисовича (один из командиров «Альфы». — Прим. ФАН). 

Мы были готовы действовать в любую секунду, если бы пошел прорыв со стороны сцены, локализовать его и уничтожить террористов. Рискуя своей жизнью, группа сотрудников непрерывно находилась около двух суток в подвале. Среди них был Татьяна Урюпина, которая тогда выполняла роль санинструктора. 

Нам нужно было взять под контроль и зачистить весь подвал, потому что не исключено, что там были террористы. После захвата здания террористами раздался звонок, и один из работников центра представился Василием. Он сообщил, что находится там вместе с товарищами, и попросил вытащить их. Группа под руководством Сергея Владимировича (один из командиров «Альфы». — Прим. ФАН) пошла зачищать этот подвал. 

Одна часть подразделения, которым я руководил, находилась в этом клубе, вторая зачищала подвал, а потом уже — 26-го числа — они принимали участие в общем штурме. 

Еще раз о «секторе газа» 

— Виталий Николаевич, была ли возможность действовать тогда другими методами, избежав гибели заложников? 

— Сейчас можно говорить все что угодно. Тогда — вариантов практически не было. Наверное, можно было выстроиться в шеренгу и пойти напролом, как это мы делали в Беслане, где потеряли десять человек. Сотрудники моего подразделения были готовы отдать свои жизни для спасения заложников, выполнить задачу любой ценой. Мы выполнили задачу. 

— Получается, от газа не было спасения? 

— Помимо высших образований, я имею среднее медицинское. Этого было достаточно, чтобы знать о примерах, когда дается наркоз во время операций. Дозировку рассчитать сложно, и смертельные случаи, к сожалению, бывают даже во время обычных медицинских операций. А здесь люди три дня практически находились без воды. Многие из них сидели, немного спустившись в креслах, и голова у них была опущена вперед. Тем самым после того как они подышали газом, большая часть мускулатуры языка расслабилась, и произошла асфиксия. То есть многие задохнулись своим же языком, были такие моменты. У тех, кто лежал на спине, тоже произошло западание языка. 

Можно долго говорить, что мы не справились, но газ мы не изобретали. Так что газ — это не к нам, не к спецподразделениям. Этим занималось другое подразделение, нам не известное. Но факт в том, что газ подействовал. 

— Как вы оцениваете подготовку и мотивацию террористов под руководством Мовсара Бараева, захвативших заложников на Дубровке? 

— Наши противники были хорошо подготовлены, вооружены и осведомлены. С одной стороны, воевать с ними как бы интересно, а с другой, конечно, небезопасно. Поэтому противники они достойные. 

Как журналисты трех полковников «сняли» 

— Была информация, что за периметром театрального центра у Бараева были осведомители, которые информировали его о передвижении спецназа, подготовке к штурму… 

— Эта информация поступала с первых часов захвата заложников. Мы испытали это на себе. В первую ночь после захвата заложников три полковника: Александр Владимирович, Сергей Владимирович и я — проникли на крышу комплекса и начали проводить рекогносцировку. И журналисты, в том числе с крыш соседних зданий, начали транслировать картинку, говоря о том, что «Альфа» выдвинулась и готовится к штурму и т. д. 

Телевещание велось на всю Россию-матушку по всем программам. Это увидели террористы и передали, что если мы не слезем с крыши, то каждый десятый заложник будет расстрелян. Пришлось быстро с крыши уйти, хотя мы хотели посмотреть, можно ли было штурмовать сверху. Но журналисты эти планы сорвали, и я испытал это на своей шкуре. 

А то, что у них были пособники вокруг театрального центра, скажу так: ребята они были очень серьезные, так что наличие у них прямых пособников я не исключаю.

«Президент у нас — очень сильная личность»

— Какое значение имела операция по освобождению заложников на Дубровке? Какой опыт лично вы, как офицер спецназа, получили в октябре 2002 года? 

— Наш противник прочитал многое. Но нам удалось их обыграть. С другой стороны, впервые в истории контртеррора в России был применен газ. До этого шла речь о возможном использовании газа в транспорте, захваченном террористами. Мне лично довелось штурмовать три самолета. Но от применения газа всегда воздерживались, потому что сложно рассчитать дозировку как для сердечников, так и для людей, организмы которых находятся в обезвоженном состоянии. 

Но здесь, повторюсь, как мне кажется, другого выхода не было. Пошли бы шеренгами, так расстреляли бы всех на подходе. У террористов было столько взрывных устройств — как на сцене, так и развешенных в других местах! Все это взлетело бы вверх — с заложниками, террористами и теми, кто штурмовал. 

Опыт колоссальный, это раз. Бороться нужно всеми способами, которыми можно, это два. И еще: мы показали, что президент у нас — очень сильная личность. Он разрешил спецназу действовать. Без его разрешения штурма не было бы. 

И террористы поняли, что договариваться с ними никто не собирается. Если бы мы пошли у них на поводу, начали договариваться, пошли бы на те условия, которые они выдвигали, то оказалось бы, что наше государство бесхребетное. А здесь мы сломали хребет врагу, показав стойкость и четкость. 

К сожалению, погибли мирные люди. Мы скорбим с их родными и близкими.