Давайте поговорим про Чернобыль.
1. С начала 60-х гг. стало понятно, что темпы роста советской экономики замедляются. Предыдущий рост, обеспеченный перекачкой рабочей силы из сельского хозяйства в намного более производительную промышленность, постепенно испарялся.
2. Чтобы с этим что-то сделать, придумывали разные примочки. Сначала развернули косыгинскую реформу (успешную, но довольно быстро свёрнутую); потом начали ускоренно разрабатывать нефть Западной Сибири (она пришлась очень кстати, на фоне многократного роста нефтяных цен после 1973 года); в конце 70-х попытались активизировать социалистическое соревнование (безуспешно); при Андропове попытались вернуть дисциплину (помогло, но не сильно).
3. Результаты становились всё хуже и хуже. Если в 1960-1970 гг. среднегодовые темпы ВНП составляли 5,2 %, то в 1980-85 — уже всего 2,0 %. Производительность труда почти замерла на одном месте. Если до середины 1970-х гг. СССР пусть медленно, но всё же догонял усреднённый Запад, то после разрыв стал увеличиваться.
4. Очередной припаркой умирающему должно было послужить «ускорение» Горбачёва (1985-1987). Изначально новый генсек никакой особой демократизации не планировал, а планировал продолжить наводить «социалистическую дисциплину» и стимулировать промышленность интенсивнее использовать имеющиеся мощности.
5. Главной задачей «ускорения» должно было стать опережающее развитие машиностроения (в 1,7 раз) и доведение его до мирового уровня уже к концу 1990-х гг.
6. Как несложно догадаться, с тем, что в 1985 советское машиностроение до мирового уровня отчаянно не дотягивает, согласны были почти все. Доля машиностроения в экспорте в развитые страны снизилась с крохотных 5,8 % в 1975 году до 3,5 % в 1985. Главной статьёй машиностроительного экспорта в Западную Европы были… автомобили, привлекающие покупателей запредельно низкой ценой. Экспорт в том же направлении хай-тека — электроники, станков с ЧПУ, робототехники, новых лекарств, даже современных самолётов — стремился к нулю.
7. Как говорил ПредСовМин СССР, бывший генеральный директор «Уралмаша» (стоп, или это Рыжков был; кто там в ГКЧП вступил-то?): на фоне мощного ВПК советского гражданское машиностроение соответствовало уровню не великой державы, а страны третьего мира.
8. Ситуация становилась опасной уже и в военном плане. Отставание советских Вооружённых сил в 80-е гг. от американских уже не снижалось, а быстро росло (см. статьи А. Храмчихина). Критической становилась ситуация с военной электроникой (здесь отставание росло катастрофическим темпами) и двигателестроением (особенно в военном флоте — достаточно вспомнить проблемы с турбинами и котлами «Адмирала Кузнецова» и эсминцев «Современный»).
8.1. Советские конструкторы творили чудеса. Когда благодаря перебежчику в Японию американцы смогли изучить советский МиГ-25, они были разочарованы примитивной бортовой электроникой, но поражены тем, что самолёт с потрясающими лётно-техническими характеристиками (он до сих пор самый быстрый в мире) оказался сделан в основном из стали. (Намного более медленный F-15 сделали в основном из титана).
9. Атомная энергетика неизбежно должна была оказаться на передовой «ускорения». Атомное машиностроение было одной из очень немногих отраслей, в которых СССР шёл с Западом наравне. А значит, из комплекса в целом надо было выжимать всё, что можно.
10. СССР до зарезу нуждался в долларах. Во-первых, для перевооружения машиностроения и вывода его на новый уровень нужно было закупать иностранное оборудование. Во-вторых, страну нужно было чем-то кормить: импорт зерна (в основном из США, Канады и Аргентины) вырос с 2,2 млн тонн в 1970 до 45,6 млн тонн в 1985. Кормить себя сам СССР был не в состоянии. Доллары были нужны ещё много для чего, но два этих пункта главные.
11. Главным источником нефтедолларов были ресурсы, в первую очередь — нефть и газ. (Экспорт газа с 1970 по 1985 гг. вырос в 24 раза). В постоянных ценах нефть подорожала с начала 1970-х гг. по конец десятилетия примерно в пять раз. Ко второй половине 1980-х нефть подешевела почти до уровня начала 1970-х гг.
12. СССР мог снизить поставки нефти и газа по льготным ценам в страны Востоной Европы. Но это несло с собой большие политические риски. Дешёвые энергоресурсы были главным преимуществом нахождения в составе Совета экономической взаимопомощи. Недовольства в Венгрии в 1956, Чехословакии в 1968 и Польше в 1980 уже приходилось подавлять вооружённой силой, и делать это снова означало похоронить все надежды на улучшение отношений с Западом.
13. Единственным способом продолжать получать достаточные доходы от экспорты ресурсов было снижение внутреннего потребления, а главным способом такого снижения — использование альтернативных источников электроэнергии.
14. Атомно-энергетический комплекс подстёгивали с двух сторон. С одной, он должен был стать одним из флагманов «ускорения», как чрезвычайно наукоёмкий и перспективный. С другой — должен был выполнить банальную задачу сбережения нефти и увеличения числа долларов в советском казначействе.
14.1. Собственно, поэтому Брюханов и Дятлов стремились провести финальные испытания как можно быстрее. ЧАЭС считалась образцовой станцией, рядом с четвёртым энергоблоком строились ещё два; недаром Брюханов ещё в 1983 получил Орден Октябрьской революции — высший орден Советского Союза, ещё выше было только звание Героя соцтруда (получить Героя в сорок восемь почти нереально, так что Брюханов добился максимума возможного). В самом сериале Фомин и Дятлов обсуждают возможность скорого повышения Брюханова.
15. «Ускорение» привело к целой череде техногенных катастроф. Во второй половине 1980-х гг. страну накрыла целая волна аварий, не виданных ни до, ни после. В 1989 году взорвётся газопровод под Уфой; взрыв убьёт больше полутысячи пассажиров проезжающих мимо поездов. (Причиной стало повреждение ковшом экскаватора, нанесённое в октябре 1985). Всего в семи ж/д катастрофах в 1986-8 гг. погибнет больше трёхсот человек — ничего подобного не было до, не будет и после. (Когда вы в последний раз слышали про столкновение пассажирских поездов с десятками трупов? а в то время — обычное дело). Через четыре месяца после Чернобыля посреди спокойного моря врежется в сухогруз и утонет «Адмирал Нахимов» — погибнет почти полтысячи человек; в январе того же года у Новой Зеландии утонет «Михаил Лермонтов». Аварии случались и до, и после (советская авиация, в частности, отличалась очень высокой аварийностью, а частичное разрушение активной зоны РБМК уже случалось в Сосновом Бору под Ленинградом в 1975 году), но такой интенсивности не достигали никогда.
15.1. Советская экономика была огромной и напитанной жиром, но рыхлой и дряхлой клячей, которую Горбачёв несколько лет хлестал со всей силы плетью, пока не понял, что смысла в этом нет. Продолжать плестись дальше по инерции она могла, но превратиться в трепетную лань — уже нет. Как и положено у коммунистов, к 1988 году Горбачёв решил пойти другим путём — через мелкие кооперативы, крупные совместные предприятия, гласность, демократизацию и так далее. Конец немного предсказуем.
В следующем пункте я вступаю на опасную дорожку и превращаюсь в сороку-ретранслятора, поскольку профессиональной подготовки в этой теме у меня нет. Я доверяю своим знакомым, у которых она есть и которые меня проконсультировали.
16. Отдельного внимания заслуживает реактор РБМК. Как говорит Легасов на суде, СССР — единственная страна на свете, строящая водо-графитовые реакторы. По большому счёту, эти реакторы были модификацией реакторов пятидесятых годов, построенных для выработки оружейного плутония. Строили их по двум причинам. Во-первых, они были дёшевы — в частности, не нужен дорогой корпус. Во-вторых, их производство уже было налажено в то время, когда строительство намного более надёжных двухконтурных водо-водяных реакторов ещё только начиналось. В-третьих, они требовали более дешёвого топлива, а с ураном в СССР всегда были проблемы (месторождений в Казахстане было недостаточно). И после появления ВВЭР реакторы РБМК продолжали строить — даже на момент аварии на Чернобыле-4 всего в стране шло строительство восьми новых блоков. Интересно, что если мощность чернобыльского РБМК-1000 составляла тысячу мегаватт, то к 1986 году в Курчатовском институте уже разрабатывались РБМК-2000, РБМК-3600 и даже РБМКП-4800.
РБМК строили по той же причине, по которой над реакторами не воздвигали защитные колпаки, как на Западе — так дешевле.
16.1. РБМК требовали намного большей численности обслуживающего персонала и с самого начала были опаснее в плане радиоактивности — уже хотя бы потому, что в отсутствии второго контура приборы работают в радиационных условиях. Проблема РБМК была и в деталях: ГосПромАтомНадзор в итоговом отчёте зафиксировал десятки нарушений техники ядерной безопасности.
16.2. Интересно, что «концевой эффект» на графитовых стержнях был зафиксирован на самом же 4-м энергоблоке ЧАЭС ещё в 1983 году.
16.3. На современных реакторах катастрофа, аналогичная Чернобыльской, невозможна не технически, а физически.
17. Академик Дубовский, директор Лаборатории ядерной безопасности Курчатовского института, много лет потратил на отстаивание своей точки зрения на причины аварии на ЧАЭС. Главным виновником он считал академика Доллежаля, главного конструктора реактора. Из письма Горбачёву: «Допущенные персоналом нарушения, при минимальном соответствии защиты реактора своему назначению, свелись бы только к недельному простою».
17.1. По словам Дубовского, на момент проведения эксперимента на ЧАЭС не было ни одного профессионального физика. «Полное отсутствие аварийной защиты. Плюс малограмотная документация. К тому же руководили Чернобыльской неспециалисты. А единственного серьёзного физика во время рокового эксперимента вообще отправили на военные сборы».
17.2. Научным руководителем строительства реактора РБМК была директор Курчатовского института и многолетний президент Академии Наук СССР Александров. Вскоре после аварии он ушёл со всех должностей, аварию переживал как личную катастрофу.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ.
РБМК был дешёвой, но неподходящей для своих задач и плохо сконструированной машиной. Максимально возможное стимулирование советским руководством развития атомной электроэнергетики — и как флагмана «ускорения», и как косвенного источника экспортной выручки — в сочетании с карьеризмом руководства ЧАЭС привело к катастрофе.
Эмпирический факт состоит в следующем. Крупные аварии на атомной электростанции случаются либо в условиях сквозной и сплошной безответственности — от научных и политических лидеров до рядовых исполнителей (Чернобыль), либо в результате девятибалльного землятресения (Фукусима; как меня верно поправляют, разгильдяйства и безалаберности там было не меньше, зато проявить мужество чернобыльских ликвидаторов японцы даже близко не сумели). В катастрофе на АЭС Три-майл-айленд от радиации не погиб ни один человек.
Ядерная электроэнергия остаётся уникально надёжной, чистой и экологичной.
Такие дела