10 апреля 2019 — Bloomberg: Путин не успокоится, пока не получит Ливию
В 1990-х годах обедневшая Россия замкнулась в себе и потеряла друзей и клиентов во всем развивающемся мире. Сирия, управляемая семьей Асада, и Алжир при президенте Абдельазизе Бутефлике были одними из немногих остатков былого могущества, и Путин пытался сохранить свое влияние здесь из последних сил.
Но другие стратегически важные союзники в Африке, на Ближнем Востоке, в Азии и Латинской Америке были потеряны в пользу США и, в последнее время, Китая: Россия не могла сравниться по размеру и разнообразию предлагавшихся ей инвестиций. Таким образом, Кремль начал охоту за потенциальными союзниками, которые могут быть заинтересованы в российских услугах, а именно в оружии, ресурсах и ноу-хау.
К тому времени, когда Путин занялся геополитической экспансией России в развивающемся мире, даже оставшиеся с советских времен союзники находились в шатком положении. В Сирии Москве пришлось провести полномасштабную военную операцию, чтобы удержать Асада у власти. Это была рискованная ставка, которая пока не принесла ощутимых результатов.
Алжир при Бутефлике был единственным крупнейшим иностранным покупателем российского оружия, и Кремль надеялся сохранить отношения даже после того, как глава страны согласился уступить власть. Но недавние события высветили хрупкость этих надежд. 19 марта министр иностранных дел Алжира Рамтан Ламамра посетил Москву, чтобы заверить Путина в политической преемственности. Но менее чем через две недели Ламамра был уволен.
Российские инвестиции в венесуэльский режим Уго Чавеса и его преемника Николаса Мадуро находятся на грани потери. Операция по сирийскому сценарию там вряд ли возможна, как из-за материально-технических трудностей размещения войск, так и из-за огромного риска ведения боевых действий на заднем дворе США.
В Судане, президент которого Омар Аль-Башир установил личные отношения с Путиным, Россия допускает развертывание как правительственных, так и частных военных советников. Активная российская помощь Баширу более вероятна, если ему понадобится дать отпор протестам, которые продолжаются с декабря. Потенциальная выгода для России здесь особенно высока: помимо выхода на новый рынок сбыта оружия и строительства атомной электростанции обсуждается создание военно-морской базы на Красном море.
В Центральной Африке российские военные инструкторы поддерживают режим, который не контролирует большую часть территории страны. Тем не менее, здесь не потребовались большие инвестиции для Кремля.
На этом фоне вмешательство России в ливийский вопрос стало гранью между поддержкой старых друзей и созданием новых альянсов с авантюристами.
С 2017 года генералы и дипломаты Путина построили новые отношения – с Хафтаром, который командует сильнейшей военной силой в Ливии и удерживает большую часть нефти и газа страны. Официальная позиция Москвы состоит в том, что она поддерживает стабильность развивающихся стран перед лицом попыток Запада подорвать их законные режимы.
Если Мадуро потеряет Венесуэлу, Россия будет искать в регионе других, подобных ему. Если Хафтар не сможет получить контроль над Триполи и, как следствие, ослабит свою власть над природными богатствами Ливии, Кремль сделает ставку на другие силы и не успокоится, пока не получит доступ к нефтегазовому сектору страны.
Поражения являются частью этой игры с высокими ставками.
— резюмирует Bloomberg.